Приносящий счастье - Страница 55

– Ты что, играешь?

– Да как сказать, – хмыкнул он, – три аккорда знаю твердо, и иногда получается изобразить четвертый.

– Надеешься, что тут у тебя будет время повысить квалификацию?

– Куда же оно денется, раз именно мне придется заведовать культурой? Музыка же является ее неотъемлемой частью, так что все равно ее придется как-то развивать. Опять же, попаданец я или кто? С патронами ты и без меня прекрасно разобрался, у тебя тут есть и такие, и сякие, и промежуточные. Попасть на прием к Сталину и прибить Хрущева пока проблематично, так что остается только во всю глотку орать Высоцкого, чем я и собираюсь заняться.

Я не стал спрашивать, с какого боку тут оказался Никита – наверное, это какой-то чисто попаданческий фольклор. А вместо этого рассказал Саше о последних новостях Форпоста, относящихся к миру зоологии.

– Думаешь, что твои декоративные козы начнут давать молоко? – усмехнулся он.

– Продавец утверждал, что козочка будет давать по литру в день пять месяцев в году, – пожал я плечами. – Если даже он и соврал, то это все равно не помешает аборигенам учиться доить животное. В конце концов, сейчас нам важен не результат, а именно сам процесс.

По прибытии столицу Океании выяснилось, что в одном из пакетов, привезенных Попаданцем, содержится пиво, потому как он, по его выражению, созрел для разговора на серьезную тему. Женя был занят, да и вообще наш доктор считал, что если уж пить, так что-нибудь крепкое, так что вечером мы с Сашей взяли копченой рыбы и поднялись на второй этаж, потому как кухня сейчас была занята, там что-то готовила Таня при посильной помощи Светы.

Вопрос, вдруг взволновавший моего гостя, при ближайшем рассмотрении оказался если и не стар, как мир, то ненамного моложе.

– Ты ведь собираешься построить здесь чистую административно-командную систему, – сказал он таким тоном, будто только что сделал величайшее открытие, грозящее перевернуть основы мироздания. – В принципе неплохо, но как быть с ее экономической неэффективностью по сравнению с системой, основанной на саморегулирующихся механизмах рынка? Ведь это уже доказано историей.

От удивления я поперхнулся пивом.

– Да где же это ты Попова начитался? Он ведь притих, если мне не изменяет память, еще до твоего рождения!

– Где-где, в интернете, там и не такое найти можно. И он, кажется, писал вполне разумные вещи.

– Разумеется, – подтвердил я, – и при этом практически не врал и не передергивал. Просто взял и остановил свои выкладки ровно на половине пути, причем так, что читателям казалось, будто все необходимое уже сказано. Талант, на голову выше всяких там современных околокремлевских имиджмейкеров и спичрайтеров! И начал он, кстати, с описания именно достоинств административной системы. Они, по его утверждению, ярче всего проявляются или во времена запредельной бедности, когда производится намного меньше продукции, чем требуется, и поэтому все произведенное мгновенно пускается в дело. И во времена, требующие предельного напряжения сил от государства – например, войны. Так я с ним полностью согласен! Тем более что нам в ближайшие десятилетия из бедности никак не выбраться, а потом сюда заявятся европейцы. Надеюсь, ты не думаешь, что они признают право нашей Океании на существование без череды проигранных войн?

Попаданец кивнул.

– Но это еще не все, – продолжил я, отставив пустую банку. – Итак, заглянем в далекие и светлые времена, когда все незваные гости, получив в табло по самое дальше некуда, придут к выводу, что в южной части Тихого океана надо вести себя прилично, во избежание. Так вот, тут действительно могут проявиться недостатки административной системы, не свойственные системе рыночной. В этом Гавриил Харитонович абсолютно прав, но он не стал уточнять, что у нее есть свои минусы. А они, по-моему, куда существенней.

– Куда уж существенней, если из-за тех Союз развалился?

– Точно из-за них? И ты уверен, что здесь применимо слово «развалился», а не «был развален»? В общем, давай прикинем, насколько страшен главный жупел плановой экономики – неполное соответствие производимого реальным потребностям общества. Попов утверждал, что под закат в СССР две трети продукции не могли найти своего потребителя – например, тысячи ржавеющих тракторов и комбайнов. Мне кажется, что это преувеличение, но примем его цифры. Итак, две трети населения трудятся впустую, и только одна треть занята производительным трудом. Ужасно? Вроде да, но только до сравнения с теперешней ситуацией. Не две трети, а три четверти заняты чем угодно, но только не реальным производством! Причем в реальную сферу я отношу не только рабочих, крестьян, инженеров, но и учителей, врачей, да плюс еще тех деятелей искусства, которые работают именно для этих слоев населения. Так вот, одного этого хватит, чтобы задуматься. Но ведь на самом деле положение куда хуже! Да, всяких манагеров и прочего офисного планктона, девелоперов, брокеров и дилеров пока всего три четверти – это если считать по головам. Но ведь получает каждый из них в среднем в три, а то и четыре раза больше работяги или, например, тебя, который занят вообще-то одним из самых важных дел на свете – учит детей. Кроме того, им гораздо доступнее дешевые кредиты, то есть разница в потреблении даже больше разницы в доходах. И вот, значит, сравним две картины.

Итак, первая, из прошлого: на околице деревни мирно гниет советский трактор. Да, на его производство были затрачены ресурсы и труд, но по каким-то причинам трактор остался невостребованным. Больше он ничего не требует – ржавеет себе и ржавеет потихоньку.